Главное сегодня

29/03/2024 ВСЕ НОВОСТИ
23.12.10 04:00
| Просмотров: 1854 |

Владимир Милов: Хамить я умею хорошо

Павел Смоляк, «Шум»

Владимир Милов появился из небытия. Вдруг мы узнали, что был такой заместитель министра, дружит с Борисом Немцовым, пишет доклады и длинные скучные политические программы. Хотя больше Милов запомнился обитателям социальных сетей. Начинающий политик не стеснялся в выражениях. Грубость, мат, угрозы… И этот человек был в правительстве? Когда мне довелось столкнуться с Владимиром в коридоре отеля, где проходил учредительный съезд «Партии Народной Свободы», я увидел совсем другого Милова. К нему липли журналисты, всех интересовало его мнение, он был подчеркнуто корректен. В какой-то момент мне показалось, что обещаний Володи закопать меня глубоко в землю, не было вовсе. Глюк. Он просто не мог такого пообещать. Кто угодно, но не этот российский мажор с голосом американского миллиардера. Мы сели за длинный стол, Володя начал мешать сахар в чашке кофе, я заметил часы Longines на его руке. Заметил только потому, что их «лицом» является Олег Меньшиков, с которым когда-то дружно выпивали, ну и я еще знал цену этим часикам. «Эти часы стоят где-то от 500 до 700 долларов, поскольку я их покупал в середине 90-х годов, тогда сбились все ценовые настройки, они дешевые», - сказал мне Володя. «Краденые?», - предположил я. «Нет, они не краденые. Я их купил на свою первую зарплату. Ношу с тех пор, почти двадцать лет», - был ответ Милова. Я с завистью посмотрел в его глаза.

Мы говорим во время учредительного съезда новой партии, которая создается на базе коалиции «За Россию без произвола и коррупции», и будет называться «Партия народной свободы», как нас научили, сокращено – «ПАРНАС». Все четыре лидера – Михаил Касьянов, Владимир Рыжков, Борис Немцов и вы, Владимир, - с трибуны уверенно говорили, что партия пройдет официальную регистрацию в Министерстве юстиции, которое полностью подчинено премьеру Владимиру Путину. На чем основывается ваша уверенность, очень странный политический оптимизм? Вы уверены, что власть не будет чинить препятствий новому конкуренту?

Неправильно начинать какое-либо дело, если ты не уверен в его успехе. Тогда лучше не начинать. У нас ситуация безвыходная. Нам делать, то, что мы делаем, просто необходимо. Мы должны отвечать запросу наших избирателей, которые хотят видеть нас в бюллетене. Для этого мы должны использовать все возможности, которые у нас в руках имеются. Я все эти разговоры, что нас не зарегистрируют, много раз слышал. Например, когда «Демократический выбор» подавал документы на регистрацию в Минюст в качестве общественной организации, все тоже говорили, что нас сто процентов не зарегистрируют. Нас зарегистрировали. Притом, что я в ходе этого дела выяснил, что одна из ключевых составляющих успеха в общении с административными органами – меньше болтать и больше делать конкретной работы, связанной с разной бюрократической рутиной, делать ее правильно, правильно разговаривать с людьми, которые работают в Минюсте. Это не гарантия успеха, но большой шаг к нему. Когда вы сидите в подвале и говорите, что весь режим нелегитимен и его надо демонтировать, и никуда не идете с этим, то, на мой взгляд, это неправильная тактика. Надо идти. Если не зарегистрируют партию, у нас есть план «Б», поэтому и на этот вопрос у нас имеется ответ, но я не хочу раньше времени об этом говорить. Сегодня это может деморализовать многих наших сторонников.

Подобные слова звучали, когда создавалось движения «Солидарность». Оно так и называлось – объединенное движение. В недавнем интервью «Шуму» член Бюро «Солидарности» Илья Яшин сказал, что объединиться не получилось, все поссорились. Почему «ПАРНАС» всех объединит?

Сейчас нет цели объединить всех. Я за полтора года пребывания в «Солидарности» для себя четко уяснил, что объединить всех – это неправильная постановка задачи. Надо объединять тех, кто может добиться результата. А кто будет устраивать режим «лебедя, рака и щуки», тех не надо объединять. То есть как в бизнесе. Есть инвестиции, которые приносят прибыль, а есть инвестиции, которые приносят убыток. В убыточное предприятие и в убыточное партнерство вкладывать не надо, потому что это нас утянет на дно. Что касается опыта «Солидарности», «Солидарность» создавалась в 2008 году как организация, чье предназначение было объединить всех. После того, как мы на тот момент времени эту задачу успешно решили, у нас встал вопрос в повестке дня, что делать дальше. И, на мой взгляд, это была изначально родовая травма и ошибка в конструкции. Потому что объединяться надо вокруг какой-то цели, а не ради того, чтобы всем вместе сесть за один стол. В «Солидарности» были много всего разного, но ключевым содержательным вопросом, с которым она так и не смогла определиться, против чего я категорически возражал, - это вопрос отношения к участию в выборах 2011-2012 годов. До того, как была создана эта коалиция, движение «Солидарность» никак не могло принять решение: будет ли оно участвовать в выборах или нет. Потребовалось мне выйти из «Солидарности», создать свое движение, инициировать процесс обсуждения об участии в выборах на июньской конференции «Демократического выбора», инициировать переговоры по коалиции, где сначала был только Владимир Рыжков, Сергей Алексашенко и Ирина Ясина. Туда потом присоединились сначала Борис Немцов, потом Михаил Касьянов. Но съезд новой партии – это все создается специально под проект участия в парламентских и президентских выборах. Цель понятна. Я думаю, что в этот раз тот принципиальный дефект, который был в «Солидарности», исправили.

У меня и не только у меня сложилось такое мнение, что во всех предприятиях, в которых участвует Гарри Каспаров, все затеи кончаются плачевно. Одни убытки. Правильно ли я понимаю, что ваш позитивный тон, надежда на регистрацию в Министерстве юстиции, вызваны отсутствие на съезде Гарри Кимовича?

Гарри Каспаров входит в руководство «Солидарности», которая является нашим партнером по коалиции. А мы взяли на себя мораторий на публичную критику тех людей, которые входят в руководство организаций, составивших коалицию. У меня есть свое мнение о Каспарове и его деятельности. Я его неоднократно высказывал, но это было до моратория. Пока мораторий действует, дальше эту тему комментировать не буду.

Накануне съезда мне довелось поговорить с Михаилом Касьяновым, я спросил у него, почему в коалиции участвует «Демократический выбор». На мой взгляд, нет паритета. РПР, РНДС и «Солидарность» - организации федеральные, а «Демократический выбор» сугубо региональная. Касьянов мне сказал, что таким образом большие организации дают аванс «Демвыбору».

Я согласен, что элемент аванса в этом есть. С другой стороны я бы по факту посмотрел, кто какой вклад внес в создание этой коалиции. Мы, «Демократический выбор», на свои деньги провели конференцию в июне – первое серьезное обсуждение будущего выборного цикла, - из которой, как публично признали Рыжков и Немцов, в итоге выросли переговоры и соглашение по созданию коалиции. Кроме этого, несмотря, что у нас действительно нет такой развитой региональной структуры, как у других организаций - мы действуем в основном в Москве и еще в нескольких регионах, - мы не ставили себе задачу покрыть всю страну, как, извиняюсь, бык овцу. Мы считаем, что опыт предыдущих демократических организаций, которые плодили в большом количестве региональные отделения часто как пустые вывески, чтобы только показать, что у них где-то присутствуют активисты, а на самом деле их не было, - это негативный опыт. Мы не хотим его воспроизводить. Мы в «Демократическом выборе» сразу договорились: пускай у нас будет мало организаций, условно в пределах десяти, но они будут эффективны и будет, что показать людям. Поэтому отсутствие широкой сети «Демвыбора» в отличие от РНДС и «Солидарности» - это не оттого, что мы маленькие, это наше сознательное политическое решение не перегружать свою структуру пустыми вывесками. В коалиции мы приняли, на мой взгляд, правильный формат, когда мы не меряемся мертвыми душами и вывесками. Наш вклад в процессы, которые мы запускаем, примерно паритетный. Например, договорились, что все затраты на съезд коалиции поделим. Мы все свои доли в равной степени потянули. То же самое было с подготовкой митинга 9 октября на Болотной площади. Мы свои обязательства выполнили. Условно говоря, когда вы вносите уставной капитал 25%, вы должны эту долю в уставном капитале оплатить. Мы это сделали. Так что, сегодня с точки зрения конкретной работы коалиции, «Демвыбор» вносить равный вклад с другими тремя организациями.

В демократическом движении и среди политических журналистов репутация Владимира Милова глубоко негативная. Часто Владимира Милова принимают за клоуна, несерьезного парня, который развлекается в «Живом журнале», посылая всех на три буквы и цензурируя отзывы на различные записи. Выражения по типу «интегрированный в мировую элиту» и так далее. Я все не могу понять, вы серьезно все это или это какая-то игра, смысл которой настолько сакрален, что понять его могут лишь избранные, ближний круг?

У меня другая точка зрения. Я считаю, что у Владимира Милова хорошая репутация, в том числе в демократическом движении. Да, есть набор людей, которых лично я не считаю людьми с хорошей репутацией, вот многие из них действительно меня критикуют. Какой-нибудь Доброхотов (Роман Доброхотов, лидер движения «Мы» - «Шум»), например. Мне плевать, что он думает, я считаю его провокатором и отморозком. Если среди таких людей у меня не очень хорошая репутация, то мне все равно. Среди людей, который я уважаю, в том числе лидеров коалиции, у меня репутация очень хорошая. В «Демвыбор» я никого силком не гнал, туда добровольно вступило несколько сотен человек и, судя по результатам нашего съезда, который состоялся в ноябре, у меня не просто хорошая репутация, люди хотят меня видеть чем-то больше, чем лидер организации, они готовы поддерживать мою кандидатуру на должность президента страны. Что касается «интегрированного в мировую элиту», это типичный пример, который характеризует пословица – то ли у него украли, то ли он. Это сетевая раскрутка того, чего не было на самом деле.

Строчка же эта была.

Эта строчка была в статье Гуриева и Ситникова. Они написали большую статью в «The New Times», где перечислили набор критериев к потенциальному лидеру оппозиции. И там был этот критерий, причем подробно объяснялось, что конкретно имеется в виду. Всякие сетевые тролли, которые любят мусолить эту тему, они говорят, что якобы Милов себя считает частью Приората Сиона или мировой закулисы, которая принимает решения. Но в статье Гуриева и Ситникова (у меня в посте висит ссылка, когда я об этом говорю) четко объяснено, что это человек, которого знают в мире, он пользуется определенной репутацией на Западе, у него есть связи в деловых и политических кругах. Собственно, все. Я в своем посте процитировал эту фразу в кавычках и написал, что в понимании Гуриева и Ситникова я этому критерию соответствую. А потом эту тему раздули сетевые фрики, в том числе из числе тех, кто считает меня своим политическим конкурентом. Конечно, им не нравится появление нового, свежего, перспективного, способного чего-то делать человека. Я с таким давлением на себя в сети столкнулся с первых дней появления в политике, четко просматривалась задача забить перспективного конкурента. Они цеплялись за многие разные мои цитаты, у них не получались другие вещи, которые они пытались, ну, с «мировой элитой» получилось раскрутить, хотя к реальности это не имеет никакого отношения. И это не последний раз.

Поделюсь своим мнением. Мне кажется, что политики не должны вести блоги в «Живом Журнале» или «Твиттере». Доказательства этому последний случай с президентом Дмитрием Медведевым, который отвечает в интернете так называемым «фрикам» и «троллям», позорясь на весь мир. Вы не собираетесь покинуть «Живой Журнал»?

Сложный вопрос. В этом есть недостатки и преимущества. Скорее, преимуществ больше.

Истории с губернаторами Турчаком и Зелениным, с Белых что-то было – они ничему не научили?

Смотрите, была такая фраза в указе одного из российских царей, чтобы «дурь каждого была видна». В общем, я считаю, то, что губернатор Турчак и губернатор Зеленин вели блоги, оказалось очень полезным для общества. Рискну сказать, то, что я веду блоги – наверное, полезно для людей, чтобы они лучше представляли, с кем имеют дело. Я честно должен сказать, у многих людей, прежде всего, из классической либеральной интеллигенции, было изначально много иллюзий по поводу меня. Меня многие считали интеллигентным, начитанным, эрудированным, домашним мальчиком… Многие так считали, пока я не завел «Живой Журнал», а там выяснилось…

Что Милов обычный гопник.

Поаккуратнее в выражениях, пожалуйста.

Ну-ну.

Просто я человек резкий, прямой. Я своим оппонентам, которые начинают мне хамить, плачу той же монетой. Хамить я умею хорошо. Я человек русский, выросший в России. Местная культура мне хорошо знакома. Меня считали многие поначалу сопливым интеллигентным очкариком, коим я не являюсь. И поджав хвост и побежав с разбитым носом в туалет несколько раз, стали раскручивать тему, что я грубый. Я не считаю себя грубым. Как правило, я человек очень вежливый, но когда дело доходит до общения с оппонентами, они должны понимать, что на хамство получат достойный ответ. Мой опыт присутствия в социальных сетях показывает, что есть спрос на тех, кто может вести эффективно силовую борьбу, может дать сдачи, не полезет за словом в карман, не будет ждать пока придут и прихлопнут. Я вижу, что многим людям это нравится. Если известный премьер-министр раздает обещания мочить в сортире, то кто-то должен ему ответить. В сегодняшних условиях, когда мы ведем борьбу без правил, эти бойцовские качества – то, что нужно.

Ваша биография довольно суха. Чем вы занимаетесь в свободное время, какие увлечения. Кем занято ваше сердце?

Когда я занимался бизнесом и хорошо зарабатывал, большую часть денег тратил на путешествия. Полмира объездил, был на всех континентах. Это дорогое удовольствие, сейчас я не могу себе этого позволить. Большинство своих собственных денег трачу на политику, и из-за этого больше нет возможности путешествовать. Единственное, всего пару недель в этом году был в отпуске, каким-то образом стараюсь заполнять дефицит в поездках. Это основное увлечение. Я музыку еще люблю. Стараюсь не одного концерта в Москве не пропускать. Был на всех в этом году, кто приличный приезжал – на U2, Depeche Mode, Леонарде Коэне. Что касается личной жизни, я второй раз разведен, но, если говорить совсем откровенно, собираюсь жениться в третий раз. В следующем году.

Какое будущее у России? Что ее ждет?

Здесь большая развилка. Я хотел бы быть оптимистом. Я лично верю, что будущее хорошее; что Россия вернется на нормальную дорожку развития, как демократическая страна, где путь развития выбирают люди в режиме свободных выборов. Все страны в эту сторону двигаются. Примеры обратные есть, но они временные и неизбежно заканчиваются. Возможно, не всегда быстро, но неизбежно. И нет примеров серьезного успеха в противоположном направлении, кроме примера китайского, который по многим причинам абсолютно не имеет отношения к ситуации в современной России. Китайский опыт не применим к нам ни в какой степени. Россия по китайскому пути пойти не может, хотя бы исходя из социальных стандартов. Китайский экономический успех построен на эксплуатации сверх дешевой рабочей силы. В Китае отсутствует система современно социального обеспечения, там пенсии просто не платят. Это один из серьезных вкладов в китайское экономическое чудо. У нас, как известно, расходы на пенсии один из крупнейших. В принципе, нет примеров успешного движения, кроме как в развитую современную демократию. У этой демократии должны быть свои национальные особенности, мы их как-то определим, надеюсь, в процессе свободной общественной дискуссии. Вопрос в том, когда это все произойдет. Есть оптимисты, которые утверждают, что это возможно слишком быстро. Я не был бы столь категоричен. Считаю, что некоторым рубежом будет 2018 год – не потому, что чемпионат мира, а потому, что заканчивается следующий президентский срок. Я убежден, что к этому моменту в нашей стране начнут происходить серьезные общественно-политические изменения. Но у меня нет сомнений, что Россия пойдет по тому пути, по которому пошли большинство стран Восточной Европы и бывшего постсоветского пространства. Рано говорить, какие политики и политические силы будут наибольшую роль в этом играть, но я и мои коллеги, мы свою миссию видим, чтобы тот вклад, который мы в состоянии в этом процесс внести, все-таки его вложить и этот сценарий приблизить.